НАТАЛЬЯ НИКОЛАЕВНА ПРОКОПОВИЧ,МЕЖДУНАРОДНО ИЗВЕСТНЫЙ ПСИХИАТР-КТО ИМЕННО ЕЁ УБИЛ???

Поздним июльским вечером
16 июля 2011 года скоропостижно ушла из жизни Наталья Николаевна Прокопович, главный редактор и основатель самой широкоизвестной психологической газеты Российской Федерации под названием Нить Ариадны(сейчас эта газета издается на русском,английском,немецком и китайском языках в России и за рубежом,а также и в Интернете-в Рунете каждый номер этой газеты набирает как минимум миллион просмотров и ещё столько же на иностранных сайтах и серверах),пышущая крепким здоровьем знойная солнечная радостная красавица,журналистка,психиатр и просто моя любовница.
Ей было всего лишь слегка за сорок,она была на целых шесть лет младше меня,но я совсем не верил в случившийся с ней нелепый несчастный случай(якобы она страдала бессонницей и якобы именно поэтому Наташа сама приняла смертельную дозу нейролептика азалептина для её любимых психов.Психиатры никогда сами не принимают добровольно то же самое,что они принудительно тоннами колят своим буйным пациентам.)
Оттого я сразу же после горького извещения об её скоропостижной смерти глубоко задумался о том,кому выгодно было убить Наташу-психиатра,журналиста и красавицу.
Начал я с психиатрии.
Как психиатр Наташа,окончившая в конце восьмидесятых годов находящийся в столице Белоруссии городе Минск профессорский психфак,сделала головокружительную карьеру в Москве и в конце своей жизни была одним из трёх самых высокопоставленных и широкоизвестных психиатров Российской Федерации(после самого главного психиатра Российской Федерации Кекелидзе и тогдашнего кратковременного главврача Кащенко Сергея Викторовича Полякова,который вообще даже не имеет психиатрического образования и был назначен главврачом Кащенко только лишь благодаря грубому вмешательству своего друга-бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова,который,очевидно,не понимает,что человек без психиатрического образования не имеет никакого разумного права быть главным лечащим врачом самой известной в России психушки.Поскольку Поляков в психиатрии не знал абсолютно ничего,практически больницей руководил тогда его первый заместитель-психиатр Аркадий Липович Шмилович со своим сыном Андреем.Слава Богу,спустя два с половиной года непсихиатра Полякова всё-таки освободили от работы главным врачом-психиатром Кащенко с незаслуженным им сильным повышением в должности чиновника-ведь с медициной у Полякова очевидная невзаимность-как чиновник он хорош,а вот как врач...)
Как журналист Наташа была неудачницей,к большому моему сожалению...
Как красавица Наташа была настолько очень успешна,что её коллеги-психиатры женского пола от черной зависти злобно шипели ей вслед -
-У,нимфоманка...проститутка!
Именно поэтому с психиатрии я и начал своё независимое расследование на похоронах Наташи...
Несмотря на самый разгар отпускного июльского сезона,на её похороны пришли проститься аж несколько тысяч человек,в основном психиатры,психологи,журналисты и пациенты.Я всё никак не мог решить,с кем бы из высокопоставленных психиатров откровенно поболтать о смерти Наташи с гарантией искренней взаимности,как вдруг меня кто-то окликнул -
-Эй,психолог,иди сюда,давно не виделись...-
-Это был мой старинный шапочный знакомый Шмилович-старший,с родным сыном которого Андреем я в детстве играл в одной песочнице.С тех пор Шмилович-старший относился ко мне как-то презрительно-несерьезно(например,когда я начал печатать в газете Наташи мои первые статьи в качестве непрофессионального журналиста,он поднял меня на смех.Но я не остался в долгу-когда спустя несколько лет Шмилович-Старший осенью 2010 года прочитал со сцены первого международного благотворительного психиатрического фестиваля под названием Нить Ариадны свои собственные стихи,я публично посмел их исправить вслух,чем довёл старшего Шмиловича до нервной икоты.Кроме того,мне как психологу было интересно вывести коллегу-психиатра из себя с целью проверить-а смогу ли я потом его мгновенно успокоить?)В честь Наташиных похорон психиатр Шмилович-старший выглядел особенно торжественно.(Кстати,я всё никак не мог понять,отчего он сам добровольно и публично наотрез отказался от должности главврача психбольницы имени Алексеева-Кащенко,она же первоначально Канатчикова Дача(именно так её изначально назвал её первооснователь Алексеев)надо бы его об этом спросить...Но вместо этого я внезапно спросил Шмиловича-старшего совсем об другом -
-Дядя Аркадий,а что вы с Андрюшей вместе надумали об Наташином скоропостижном отравлении азалептином насмерть?Могла ли она сама...
Шмилович-старший ответил мне важно и коротко -
-Наташа была настоящим Столыпиным в российской психиатрии,задуманные ею глубокие реформы(например о введении сначала двенадцатичасового,а затем и восьмичасового рабочего дня для санитаров вместо их круглосуточного изнуряющего дежурства раньше с одновременным увеличением количества работающего в психиатрических больницах медицинского персонала)имели воистину революционное значение и пренепременно привели бы всю Россию к глобальному пониманию того несомненного,истинного факта,что суть абсолютно все российские психиатры являются пресвятыми ангелами небесными.Светлая ей память!Кстати,когда Наташа всеми силами активно добивалась увеличения количества медицинских работников в психиатрических больницах в несколько раз с целью как минимум вдвое сократить их время работы без сокращения их зарплаты,абсолютно все,в том числе Кекелидзе и Поляков,были категорически против этого,то есть за круглосуточные дежурства из-за их эгоистического желания сэкономить грязные деньги на живых людях,один лишь я её сразу же и безоговорочно совершенно во всём активно поддержал!-
-Поскольку на лице Шмиловича-старшего намертво застыло скорбное лицемерие и я понял,что так я от него как психолог абсолютно ничего интересного больше не узнаю,я вдруг вспомнил и применил простой,но уже испытанный наивный психологический приём.Я сказал Шмиловичу-старшему-До свидания,Вам счастливо...-повернулся к нему спиной и стал быстро уходить от него.Но спустя пару метров я вдруг резко обернулся и неожиданно очень внимательно посмотрел Шмиловичу-старшему прямо в глаза.На лице его в этот момент расплывалась сразу целая гамма сложновзаимосвязанных психологических чувств-злорадство,явное облегчение,недовольство моим вопросом и(что меня весьма удивило)страх разоблачения...
И я вспомнил тогда,как сама Наташа говорила мне про самого главного психиатра Российской Федерации Кекелидзе,что он пренепременно согласится с навязанной ею реформой российской психиатрии вопреки своему острому нежеланию соглашаться с ней,потому что...Дальше Наташа загадочно улыбалась,но я уже догадывался,что она в качестве начинающего журналиста(у неё было высшее психиатрическое образование,но отнюдь не журналистское) случайно узнала про психиатра-грузина Кекелидзе какую-то сенсационную уголовную гадость,не зря же она серьезно называла его вслух за глаза лаврушником.Уж не шантажировала ли она его?
Что же касается тогдашнего главврача первой московской психиатрической больницы Алексеева-Кащенко(она же первоначально Канатчикова Дача)Сергея Викторовича Полякова,который совсем не имел ни психиатрического,ни даже элементарного психологического образования,то после отставки своего главного покровителя мэра Москвы Юрия Лужкова он стал легко доступной жертвой собственного заместителя Аркадия Липовича Шмиловича,который публично называл Полякова после отставки Лужкова самозванцем,а не психиатром,и активно призывал его добровольно немедленно сложить с себя полномочия главврача психиатрической больницы Алексеева-Кащенко.Поскошльку Поляков добровольно уходить не хотел,Шмилович-старший со своим родным сыном Андрюшей обьявили ему настоящий бойкот-в результате между ними разгорелась настолько острая вражда,что Полякову было совсем не до организации убийства Наташи,особенно если семья высокопоставленных психиатров Шмиловичей и на самом деле добровольно поддержали её абсолютно во всех её совершенных начинаниях по коренному реформированию российской психиатрии...

Либо же я ошибаюсь???
P.S.
4 С Л О В А В О С Л Е Д Июль · 2011
* * *
45 лет... Это возраст вполне достаточный для то-
го, чтобы многое понять и многое успеть. Но со-
всем неподходящий для того, чтобы уйти в мир
иной. Ведь еще очень многое нужно понять и ус-
петь...
Наталья Прокопович ушла от нас так неожи-
данно, это показалось таким страшным и не-
справедливым, что до сих пор, даже по проше-
ствии дней и недель, полное и окончательное
осознание этой трагедии не приходит.
Молодая, яркая, необыкновенно любозна-
тельная и открытая, искренне преданная своему
делу, Наталья многое сделала для своей газеты, а,
следовательно, и для врачей, и для пациентов —
людей душевнобольных, и для их близких. Та по-
зиция, при которой принято считать людей с
психическими расстройствами «второсортны-
ми», безнадежными была ей глубоко отврати-
тельна. Но и священного трепета или пиетета в
отношении душевных недугов она также не ис-
пытывала. Она учитывала специфику своего де-
ла, неформально интересовалась достижениями
современной психологии, все чувствовала и мно-
гое понимала и при этом со всеми читателями
своей газеты вела диалог на равных. И такое пра-
во у нее было: ведь она хотела помочь и помогала.
Помогала добрым словом, помогала сформули-
ровать и донести до широкой аудитории чаяния
пациентов, боль и надежды их родственников,
старалась сделать свою газету местом встречи
врачей — профессионалов.
Она многое могла и многое умела, эта маленькая
женщина, подвижная, солнечная, такая живая...
Наташа выросла в Вильнюсе, но, казалось,
что в ее характере ничего нет от «типичных при-
балтов»: ни капли степенности, чопорности, за-
крытости... Разве что основательность... В
Москву она приехала, чтобы учиться в
Литературном институте имени Горького, после
института много работала в газетах, журналах.
Газета «Нить Ариадны» стала ее последним ме-
стом работы. И самым любимым.
От нас ушел очень светлый человек, человек,
буквально излучавший счастье и щедро дарив-
ший его людям. Более-менее складно излагать
свои мысли умеют все журналисты, но не у всех
душа открыта для сопереживания. «Дар речи дан
всем, душевная мудрость — немногим», — так
говорили римляне. К этим немногим принадле-
жала и Наталья.
Болит душа у каждого, кто думает о ней сего-
дня. Но боль со временем утихнет, а память оста-
нется. Светлая память...
Мария Кузнецова, журналист
* * *
12 лет назад я познакомился с замечательным че-
ловеком. Натуля сразу расположила к себе. Она
стала для меня не просто коллегой по работе... Ее
жизненная сила, жажда общения, недюжинный
интеллект вкупе с несгибаемым внутренним
стержнем позволили сразу зачислить ее в ранг
ДРУЗЕЙ, друзей с большой буквы. Мы работали с
ней вместе в трёх издательских домах, и всегда это
было легко и непринуждённо. Когда встал вопрос
о вакансии заместителя главного редактора в ИД
«Моя Семья» (а я уже работал там), то я сразу
предложил на эту должность Наталью. Она стала
моим начальником, и это было замечательно!
Вопросов по работе просто не было, они решались
как-то сами собой. Я понимаю, что за этим скрыт
титанический труд с ее стороны, потому что когда
нет проблем, значит, кто-то их уже решил.
А вне работы это была молодая, энергичная,
весёлая девушка, которая очень любила жизнь.
Она собирала компании друзей, всегда была рада
гостям. Её заливистый смех и хорошее настрое-
ние были визитной карточкой всех встреч. Нет
таких слов, чтобы передать боль от утраты такого
Друга. Как будто вырвали огромный кусок души,
и эта зияющая рана — пустота от невозможности
больше никогда сказать: «Привет, Натуля, как
жизнь молодая?»...
Прощаясь с Натальей, я просто представил,
что она уехала... Уехала навсегда в Белоруссию,
к маме.
Андрей Мухин, художник
* * *
Наташа была...
Это прошедшее время глагола «быть» не укла-
дывается в голове. В пятницу я прилетела из от-
пуска. В понедельник мы должны были встретить-
ся. Я привезла ей смешную майку с котенком...
А сейчас я сижу в этой майке с котенком пе-
ред компьютером и пишу — Наташа БЫЛА.
Абсолютное впечатление прерванного полета.
Мы с Наташей вместе работали в «Родной газе-
те». Легкий человек и хороший профессионал, она
была в нашей редакции всеми любима. Потом
жизнь повернулась так, что я устроилась на работу
в издательский дом города Королева, где Наташа
жила, и, конечно, она стала нашим постоянным
автором. По понедельникам после планерки мы
нередко виделись — ненадолго — выпить чашку
кофе. Вот и в ту несостоявшуюся встречу мы бы
пили кофе и строили планы на совместную рабо-
ту. И просто болтали бы — обо всем.
У меня в почте — Наташины статьи.
У меня в телефоне — ее номер.
Уходит человек — уходит кусочек мира. Это
как потеря звена в паззлах — общая картина со-
храняется, но заменить именно этот кусочек не-
льзя ничем.
Ирина Ложкина, журналист
* * *
Наташа...
Сложно говорить об этом человеке, потому
что одних слов мало, чтобы выразить отношение
к ней. Вот если бы можно было передать словами
ощущение, когда у тебя был такой друг, при мыс-
ли о котором на душе становится тепло и хорошо!
Поэтому эти небольшие истории — воспомина-
ния о самой доброте, об удивительных мгнове-
ниях, которые дарила Наташа.
Я пришла работать в редакции газет «Собеседник»
и «Желтая газета», когда мне еще не было и 20. И
там впервые увидела Наташу. Строгого вида дама,
уверенная в себе, с сарказмом. Когда после четы-
рех часов работы (которые мне показались веч-
ностью) я засобиралась домой, она удивленно на
меня посмотрела и спросила:
— Как, уже?
— Ага... — ответила я.
— Ну ладно, до завтра...
А завтра был мой второй рабочий день. Он по-
казался мне еще длиннее, чем предыдущий.
Наташа вычитывала мой материал. И по ходу да-
вала свои замечания:
— Вот фрагмент, тут можно было бы и помяг-
че все описать... А вот здесь — подробнее...
Особое внимание надо уделить фотографиям...
Я с упоением слушала каждое ее слово. Для
меня в тот момент она была настоящим гуру, ко-
торый, как проводник, ведет меня все дальше и
дальше в таинственные области профессиональ-
ной журналистики...
Прошло три года...
Судьба снова свела нас, мы опять работали
вместе в одной редакции. Она — редактор журна-
ла для женщин, а я — для девушек. Сидели на-
против друг друга. Я обычно с серьезным видом
писала какие-то тексты, а Наташа... ТВОРИЛА.
Быстро, легко, с энтузиазмом, с юмором, весело,
но в то же время... серьезно. Она была таким че-
ловеком, которому удавалось совместить несо-
вместимое.
Однажды она мне сказала: «Ты неплохо выгля-
дишь, но полностью твоя внешность не раскры-
та... Тебе надо губы красить поярче, делать на них
больший акцент. Будет лучше!»
Стало и, правда, лучше...
Прошло еще три года.
Мы шли с Наташей по Проспекту Мира в по-
исках кафе, и она, таинственно на меня взглянув,
заговорила:
— Ты знаешь, я тебе хочу кое в чем признать-
ся... Вот всю правду скажу.
— Да??? — удивилась я. — Сейчас?
— Именно сейчас, это самый подходящий мо-
мент... — продолжила Наташа.
— Серьезно?
— Ну да! В общем... Тут такое дело... Честно
говоря, я очень люблю Макдональдс. Больше
других заведений. И хочу туда!
— Упс... Да пошли, конечно!!!
Прошел еще год...
«Анюткин, привет... Давно не виделись!» —
читала я сообщение в «Одноклассниках».
Я: «Конечно!!! Может быть, на следующей не-
деле? Я в запаре, как всегда! Эта работа — настоя-
щая каторга. Ты знаешь, нашему начальству ста-
тистику присылают, кто сколько сидит на работе.
Чтобы не менее девяти часов, как в концлагере».
Она: «Ужас. Я тебе говорила, надо что-то ме-
нять...»
Я: «Да вот хочу работу рядом с домом, но не
знаю, получится ли, страшно...»
Она: «Получится! Кто ищет, тот найдет!»
На следующей неделе...
Я сидела напротив Наташи в кафе и помеши-
вала кофе. Мы обсуждали с ней путешествия,
сны, мужчин и перспективы. Точнее, начина-
лось, как правило, все с путешествий, новостей,
продолжалось мужчинами, а заканчивалось пер-
спективами. Когда заводился разговор о послед-
них, казалось, перспектив нет. Но когда заканчи-
вался — было понятно, что они есть.
Анна Козюлькова, журналист
* * *
С любимыми не расставайтесь...
Мы и не расставались — с самого первого дня,
когда холодным декабрем 2002 года Наталья ма-
леньким воробышком впорхнула в кабинет жур-
нала «Что Хочет Женщина», где полным ходом
шла верстка, и спросила: «Я могу чем-нибудь по-
мочь?» и до последнего, когда июльским вече-
16 июля ушла из жизни Наталья Николаевна Прокопович, главный редактор нашей газеты. Ушла так
внезапно, полная сил, интересных задумок, перспективных планов и таланта их осуществлять.
Каждый из почти 50-ти номеров нашей ежемесячной 12-ти полосной газеты прошёл через Её вос-
приятие тех проблем, которые были подняты, и был наполнен Её чувствами, Её светлым, душевным
отношением к жизни. Она искренне и очень открыто радовалась, если номер или какой-либо матери-
ал особенно удавался. В каждом номере Она видела, ощущала читателей. Вся обратная связь с ними,
наверное, самая значительная для редакции почта, была для Неё очень важна. Сотни писем, теле-
фонных звонков встретили Её неравнодушное понимание. Некоторые авторы газеты переписыва-
лись с Ней. И Она каждому находила нужные слова и вдохновляла на сотрудничество.
Судьба привела Наталью Николаевну именно в нашу газету, и всем своим существом, всеми свои-
ми мыслями Она была с ней. А ведь известно, там, где находится мысль человека, там и он сам.
Видимо, Ей было очень близко кредо Семёна Надсона: «Я плачу с плачущим, со страждущим
страдаю и утомлённому я руку подаю». Именно завершающая часть этого кредо была для Неё са-
мой главной составляющей. Она свято верила в оптимистический выход из любой ситуации, в ко-
торой оказывается заболевший человек. Именно эта струнка Её души и определяла тональность
газеты, её реабилитационный дух.
Проститься с Наташей пришли Её коллеги по газете, соратники по журналистской работе про-
шлых лет, пациенты. И каждый произнёс Ей на прощание самые сокровенные слова, в окружении
которых Она и предстала перед Богом.
А.Л. Шмилович, зам. главного врача больницы им.Н.А. Алексеева, к.м.н.,
председатель редакционного Совета газеты “Психиатрия: нить Ариадны”
НАТАШЕ С Л
В пустыне
Сахара
В редакции журнала
“Что хочет женщина”
62_62.qxd 19.08.2011 22:46 Страница 4
Июль · 2011 С Л О В А В О С Л Е Д 5
ром 2011-го она написала мне в
«Одноклассниках»: «Лето, и отдыхать хочется»...
Девять лет совместной работы, дружбы, люб-
ви — Наташеньку невозможно не любить! — про-
летели как одно мгновение, но вместили много
событий, людей, газет, журналов, эмоций, празд-
ников, печалей и никогда — злобы, истерики,
раздражения, подлости, предательства...
На каждый новый проект я обязательно при-
глашала Наталью — ее профессионализм и ги-
пертрофированное чувство ответственности ме-
ня восхищали. За кажущейся легкостью, с кото-
рой она бралась за любое дело, скрывался огром-
ный труд, глубокие знания. Для нее ничего не-
возможного не было. Любые планы и задумки —
пусть даже самые фантастические — она с не-
обыкновенным мастерством воплощала в жизнь.
Наталья — человек команды, ярчайшая
Звезда нашей команды! А как щедро она дели-
лась со всеми радостью! Рядом с ней всегда было
солнечно, счастливо и светло. Уныние и грусть
никогда не были ее спутниками. Даже в самых
трудных жизненных ситуациях, а таких момен-
тов в жизни Натальи было хоть отбавляй, она
держала удар достойно...
И все же... маленькое сердце большого
Человека надорвалось...
.. .Понятно, что боль с годами уляжется, но
восполнить такую утрату не удастся никогда. В
нашей памяти, в наших сердцах Наташенька бу-
дет жить всегда. Но очень хочется, чтобы память
об этом удивительном Человеке жила и после
нас, тех, кто имел счастье знать Наталью близко,
работать с ней, любить ее...
Возможно со временем удастся учредить
Премию «Исцеление души» имени Натальи
Прокопович и вручать ее журналистам, пишу-
щим о психиатрии, а также медицинским работ-
никам, работающим в этой области, за полную
отдачу своему делу. Наташа мечтала о том, что
будет такая премия (разумеется, не ее имени), но
не успела воплотить свою мечту в жизнь...
Майя Косых, редактор
* * *
Наташа Прокопович... Когда произносим это
имя, возникает образ молодой, очаровательной
женщины со смеющимися глазами, умницы, тон-
кой собеседницы, настоящего профессионала.
В материалах, которые готовила Наталья, бле-
стящий слог и искренность шли рука об руку с
глубоким пониманием проблем, о которых она
писала.
Общаясь с людьми, Наташа дарила их своей
энергией и оптимизмом; она была нам коллегой,
соратником и другом.
Элла Рытик, заведующая дневным стационаром
* * *
Наталья Николаевна — человек очень емкий,
вмещающий в себя женственность и опыт, тон-
кое чутье, знание и интуицию, умение общаться
с людьми, чувство юмора, стремление помочь и
поддержать, умение объемно видеть ситуацию и
виртуозно-лаконично донести ее до собеседни-
ка, читателя.
Она — светлая и радостная, любящая и щедро
дарящая себя, как в личном общении, так и в
строках своих материалов.
Друзья, сохраним в себе этот свет и любовь в
память о Наталье Николаевне!
Анна Ключникова, врач дневного стационара
* * *
Для многих из тех, кто соприкасался с тобой по
работе, ты была Натальей Николаевной, для кого-
то — Наташей. Для близких друзей — Малыш кой.
Так тебя звали не только, а вернее, не столько за
небольшой рост, сколько за всегдашнюю смешли-
вость, живую и совершенно детскую по степени
непосредственности и искренности реакцию и ту
жадность до жизни, тот неподдельный интерес к
разным ее проявлениям, которые бывают лишь в
детстве, а к определенному возрасту — увы! —
проходят. У тебя не прошло. Ты была трогательная
и смешная, умная и надежная. Вызывала желание
оберегать, защищать и в то же время давала мощ-
ное чувство опоры. Как это все может быть одно-
временно? Не понимаю, но может. Тебя любили
все. Даже те, кто просто проходил по касательной.
Что уж говорить о близких!... Знаешь, вырвав тебя
из жизни, Бог с такой силой ударил меня под дых,
что и сейчас, спустя месяц, почти невозможно ды-
шать. Любовь эгоистична, Наташка. Я знаю, что
должна радоваться за тебя — ведь ты уже там, где
свет и безмерное счастье, где ты нежно принята и
обласкана (в этом я не сомневаюсь, потому что ес-
ли не ты, то кто же тогда?). Знаю, что должна бо-
роться со своей тоской, чтобы она не огорчала и
не держала тебя. Я все это знаю. Не получается!
Получается только плакать по себе, осиротев-
шей.... Но я справлюсь. Мы все справимся. В кон-
це концов, не навсегда же разлука... Завернись
уютненько в вечность, Маленькая, обживи ее, как
легко и с любовью ты обживала любое место
здесь, на земле, и – до встречи!
Ольга Борисова, журналист
СЛОВА, ПЕРЕПЛАВЛЕННЫЕ
В ВЕЧНОСТЬ
В Алексеевской больнице не стало одного боль-
шого Доктора – Натальи Николаевны
Прокопович. Она врачевала Словом. В сердце
звучит гумилёвское:
Но забыли мы, что осиянно
Только Слово меж земных тревог.
И в Евангельи от Иоанна
Сказано, что Слово – это Бог.
Наталья Николаевна занималась изданием
нужной всем нам лечебно-просветительской га-
зеты с метким, афористичным названием –
«Психиатрия: нить Ариадны». Словно по како-
му-то высокому Промыслу, жизнь этой краси-
вой, умной женщины оборвалась в самом рас-
цвете – и в самый разгар лета, на маковице июля.
Наталье не дано было увянуть, она ушла от нас в
самом зените своего земного бытия и творчества.
Но о Наталье Николаевне я не вспоминаю как
об ушедшей. Наверное, и по прошествии лет я
буду равняться на её человеческую индивидуаль-
ность, на безупречный литературный вкус, на ху-
дожественное чутьё и доброту.
Познакомилась я с этой удивительной лич-
ностью по долгу службы, на творческом фестива-
ле – «Нить Ариадны», где в насыщенной теат-
ральной программе сочли нужным показать мои
психологичные художественные фильмы-очер-
ки. За её скромностью и видимой непримет-
ностью скрывались необычайные жанровые и
сердечные глубины. Оказывается, мы были на-
поены с ней одним духом – духом кафедры худо-
жественного перевода Литературного института
имени Горького – того, что на Тверском бульва-
ре. Это выяснилось в нашу вторую же встречу,
когда мы пришли в Музей-студию Алексеевской
больницы, и в этих овеянных стариной и с любо-
вью воссозданных интерьерах завели беседу об
искусстве, о современности, об излюбленных ли-
тературных жанрах.
Наталья Николаевна брала интервью добро-
совестно, с ориентиром на творческие глубины
людей, давая возможность своим персонажам
высказаться и раскрыться вполне. Она была, с её
слов, очень вдохновлена атмосферой Москвы и
рада тому, что «в этом городе все говорят на её
любимом русском языке». Родом она была из
Прибалтики и остро переживала все лингвисти-
ческие и заодно политические перипетии своей
малой родины. По профессии Наташа — пере-
водчица художественной литературы, как и я,
только окончила она Литинститут несколькими
годами раньше. В стенах «дома Герцена» мы за-
стали одних и тех же педагогов – нам преподава-
ли мастера жанра ещё советской поры. Наташа
вспоминала, что её выпуск в Литинституте был
необычайно дружным, что их мастер на даче со-
бирал своих воспитанников, что к ним приезжа-
ли погостить истинные художники жанра. От на-
шего общего мастера поэтического перевода
Роберта Ивановича Винонена, ныне живущего в
Хельсинки, я слышала о дружном Наташином
семинаре. Наталья была очень тронута, узнав от
меня, что Роберт Иванович их помнит. А минув-
шей весной Роберт Винонен приезжал в Москву,
позвонил мне о готовности встретиться
(«Приходи с Наташей Прокопович»), но у меня,
к досаде, не получилось в потоке дел организо-
вать их встречу.
Наташа каждый раз благодарила меня за то,
что я вспоминаю с ней нашу юность,
Литинститут и его педагогов. Я же всегда прекло-
нялась перед ее душевной глубиной и человеч-
ностью, и моё чутьё так ни разу и не подсказало
мне, что наш духовный маршрут может столь вне-
запно оборваться. О многом интересном и нуж-
ном я так и не расспросила Наташу, а ведь могла
бы! Думала, ещё много времени у нас впереди…
Колыбель метафорической переводной речи,
прежняя кафедра художественного перевода, к
рубежу тысячелетий ушла в небытие, а в памяти у
нас, вчерашних студентов, она процветала, бур-
лила жизнью и плодоносила… Мы были упоены
собственными воспоминаниями о непревзой-
дённых мастерах литературного перевода и их та-
лантливых воспитанниках. В наших воспомина-
ниях воскресали Николай Старшинов, Владимир
Харитонов, Лев Ошанин, Наталья Михайлов -
ская, Игорь Ляпин, Лев Озеров. Наташа с но-
стальгической грустью слушала мои стихи:
…И нас наполовину нет,
Хоть каждый и вполне – родился.
Великий Озеров, поэт,
Учителем нам доводился.
Да, Лев Адольфович века
Провидел мудрыми глазами,
Сказав: «Талантам – помогать!
Бездарности пробьются сами».
Наталья Прокопович необычайно чтила сла-
вянские языки; захватывающе, ярко и без фаль-
ши писала о великих усадьбах, театрах и музеях в
газету «Нить Ариадны». У неё не было похожих
материалов о человеческих судьбах; почерк её
всегда угадывался, но шаблонов и повторов в
статьях не ощущалось: для каждого героя она
находила особенные, неповторные слова.
В чужих стихотворениях и вообще в чужой ху-
дожественной речи Наташа с присущим ей чуть-
ём всегда находила жемчужины, удачные вариан-
ты звучания. Она слышала, как будут стыковать-
ся меж собою поэтические фрагменты, тематиче-
ские очерки, отдельные интонации в интервью и
монологах. До жанровых высот своим редактор-
ским пером она доводила даже ученические этю-
ды, и чужие стихи в организованной ею подаче
звучали глубоко, в полный стилистический го-
лос. Она могла разглядеть в молодых поэтах луч-
шее, ярчайшее, лишь им свойственное. Она жа-
ловалась мне, что в её взгляде «не хватает новиз-
ны», что стихи она воспринимает «по накатан-
ной, без некого особого взгляда»; однако подбор-
ки, составленные Наташей, отличались большим
жанровым чувством их редактора – просто
Наташа мыслила трезво и была к себе очень кри-
тичной, требовательной.
Сегодня я ходила по пустынным закоулкам
усадьбы, и везде ощущалось присутствие
Наташи: в этих стройных газонах, гуляя вдоль
которых, мы вели литературные беседы, в этом
напитанном старинной духовностью, молодом
музее-студии, в этих дышащих Словом кабине-
тах, за этим осиротевшим письменным столом, у
часовен во славу Божию… Осиротела Москва,
обеднели сердцем Вильнюс и Минск. Жухнет ли-
ства, желтеют кипарисы и туи. Но не оскудевает
память о Наталье Прокопович, и новая листва
обязательно навернётся на эти беспомощ-
но вскинутые ветви в заповедной старин-
ной усадьбе.
Вот стенды с последними номерами га-
зеты под руководством Натальи. Мало лет
отмерила ей жизнь – но какую духовность
и самоотдачу ощущали все, кто знал эту
девушку; сколько сил она отдала читате-
лям! Наташа желала творческим людям
«успеха в реализации ярких замыслов». И
сотворённый ею словесный мир красочен
и безбрежен.
Вот последняя, роковая подборка сти-
хов, выпущенная Натальей Прокопович.
Вот последние, до боли символичные фо-
тографии, сделанные её рукой. Как будто
Наташа всё знала наперёд о своей судьбе…
«Пробьёт мой час – я стану тленом…
Пусть стих меня переживёт!
Он по моим струится венам
И от меня бессмертья ждёт!»
«Немало лет явилось нам,
Немало вёсен…
Как это всё похоже на…
Да-да, на осень».
Как пророчески она высмотрела строч-
ки для своей последней подборки! Это
финал. Занавес – после самых значимых
слов, несущих существо земной жизни. В
который раз перечитываю этот выдох –
последнюю подборку Наташи. Прости нас
за то, что тебе недомечталось на земле.
«В каких мирах навеки затерялась
Моя непрожитая мною жизнь?»
Этой весной Наталье исполнилось всего со-
рок пять. Но она уже столько успела сказать – го-
лосами всех, кого она публиковала – и стольким
помочь, нуждающимся в Слове.
Наташа повторяла, что газета – плод усилий
самых разных людей, порой отнюдь не журнали-
стов… Она расслышала много голосов, она под-
метила во многих Дар – и ушла в Тишину…
«И идущий сильно жаждет
Долгожданной тишины…»
Наташа сказала нам напоследок: «Все эти годы
мы старались сделать жизнь наших читателей ин-
тересней и теплей; мы были счастливы, когда мы
этого достигали. Надеюсь, что многое нам удалось,
уверена – нам предстоит неизмеримо большее».
Конечно, предстоит, Наташа. Ведь в Вечности
у нас теперь есть своя Заступница.
И ещё – вослед. Поставив точку в материале,
пошла за почтой в Интернет. Известие ответное
на моё грустное сообщение о Наташе – от
Роберта Винонена: «Да, рановато вашему поко-
лению привыкать к уходам. У меня сохранилось
фото: мы с Наташей в Малаховке на даче у
Георгия Ефремова, руководителя литовской
группы переводчиков…» Молодым и талантли-
вым – подольше бы парить в поднебесье.
Анна Полибина.
ШЕ С ЛЮБОВЬЮ
В родном
Вильнюсе
Улыбка
62_62.qxd 19.08.2011 22:46 Страница 5