Разрыв отношений со взрослой дочерью. Как объяснить и пережить.

Я в жуткой депрессии, плачу уже 4 месяца, могу думать только о дочке и внучке, не хочу никаких других радостей, ловлю себя на том, что разговариваю сама с собой или с дочерью, когда иду по улице. Меня бросила дочка и увела с собой мою внучку. Мне 58, дочери 28, она очень красивая женщина, внучке 4, и я люблю малышку больше жизни. И дочку тоже очень люблю, мне так больно и обидно, как не было никогда в жизни, я поверить не могу, что это происходит с нами. Если бы мне еще летом сказали, что со мной такое случится, я бы просто не поверила. Я всю жизнь обожала свою дочь, любовалась ей, гордилась ей, работала ради нее. Мы были настоящими подружками, она мне все рассказывала, со мной делилась. Я старалась быть ей другом, не принимала за нее решения, я доверяла ей и считала ее взрослым и мудрым человеком. Вокруг нее вились молодые люди, она ходила на свидания, знакомилась - расходилась. Нормальный опыт юной красивой девушки. Потом она встретила англичанина - экспата, который приехал в Москву работать. И сказала мне: «Петя - лучше всех». Ну значит, так и быть. Она вышла за него замуж, свадьба была в Англии, очень красивая, а церкви, собралась вся большая английская семья. Они смотрели друг на друга с обожанием. Лелька была счастлива, и я была счастлива рядом с ними и за них. Через год родилась Кирочка, я взяла ее на руки в роддоме и потом не было дня в жизни, когда бы я не видела внучку. Я подружилась с зятем, он реально хорошо ко мне относится, мы понимали друг друга, несмотря на языковой барьер. Они меня сами приглашали к ним, я приезжала почти каждый день - купала малышку, наряжала, гуляла с ней часами. Я давала возможность дочери и зятю съездить в магазин, в путешествие, в ресторан, просто побыть вдвоем. Я растила дочь одна, без родителей и с 7 лет без мужа. И я знаю, как сложно все время быть он-лайн с ребенком. Я понимаю, что я растворилась в ребенке, я не жалела ни времени, ни денег. Поликлиники, врачи, больницы - я брала на себя без вопросов и призывов. Я чувствовала себя частью семьи и я обожала Кирочку. Когда внучке было 2 года, т.е. 2 года назад, Лелька позвонила и сказала: Петька меня бросает, не приезжай к нам сейчас. Я решила, что она шутит, они выглядели совершенно счастливыми и на фотографиях и в реале. Но что на самом деле было между ними, когда они оставались одни - в душу же не влезешь. Вообщем, оказалось, что он спутался с собственной ассистенткой, Лелька об этом узнала. Для него наверное было проще в тот момент уйти из семьи, чем распутывать этот клубок. Наверное, он просто струсил. Лелька прорыдала месяц, ходила к психологу и подала документы на развод. Через 2 месяца их развели. Это предыстория. Она позвонила и сказала: приезжай ко мне срочно, мне тяжело одной и очень плохо. Мы будем жить вместе, ты мне нужна. Я сдала квартиру, собрала вещи и переехала к ней. Мы поселились втроем: она, я и 2-летняя Кирочка в большущей 3-комнатной квартире с огромной кухней и прихожей. Никому не было тесно. Дочь попросила, и мы поменяли шторы, ковры, мебель. Ей все еще было больно, и она меняла обстановку, чтобы меньше напоминала о Петьке. Дочь вышла из декрета и стала искать работу и ходить на свидания. Ей нужно было поднять самооценку, ей было необходимо убедиться, что она красивая, что в нее можно влюбиться, признаваться в любви, дарить ей цветы. Я прекрасно ее понимала и легко отпускала на свидания и оставалась с Кирочкой. Я думала, что помогаю дочке пережить горе.
Я старалась зарабатывать деньги, чтобы покупать дочери и внучке красивую одежду, летать за границу к теплому морю – Турция, Греция, Таиланд. Я дарила дочке золотые украшения – пусть потом когда-нибудь тебе останется обо мне память. Я вообще не считала денег, которые я тратила на них, для меня это была радость, самые любимые люди на свете.
Надо отдать должное Питеру. Он перестал быть мужем, но остался отцом. Он обожает Киру и она жить без него не может. Он живет со своей ассистенткой и новорожденным сыном на той же улице, что и мы с дочерью и Кирочкой. Внучка ходит в ту же школу, где работает ее папа. Фактически она с ним находится целый день, он ее видит, с ней общается, вечером он забирает ее к себе, и уже от него вечером после работы Киру забирали либо дочь, либо я – кто освобождался раньше. Так Кира оказалась разорванной на 2 домика – папин домик и мамин домик, где жила она и бабушка.
Тем временем у дочери появился постоянный кавалер. Парень не испугался маленького ребенка и мамы, которая живет с его девушкой в одном доме. Он пришел к нам, познакомился, Кирку брал с собой, катал по городу, ездил за город с ними гулять. Кирке он понравился, она висела на нем и спрашивала, где Миша. Миша позвал дочь замуж. Она не пошла. Сказала, что с ним скучно.
Потом появился Леша. С этим, видимо, было весело. И он был футбольным фанатом. Что это такое знают те, кто с этим сталкиваюлся. Это особый образ жизни, который не подразумевает наличия семьи и ответственности. Какой ребенок? Какая мама? О чем вы? Да и сама красавица Лелька вызванивалась им в промежутках между футбольными матчами. Знаете, куда он предложил в первый раз повести Кирочку погулять? В фан-зону футбольных фанатов во время ЧМ в Лужники. Самое подходящее место для 3-летней девочки. Мне было обидно за дочку, мне казалось, что молодой человек пользуется ее красотой и жизнью без всяких перспектив и обязательств.
И я как-то посадила дочь напротив себя на кухне и сказала, что думаю. Не орала, не истерила, спокойно, но твердо. И она напряглась. Я сказала, что мне жалко Кирочку. Видно, что ребенок страдает, она скучает по отцу, скучает по матери. Она говорила мне: хочу, чтобы папа жил в нашем домике. После их развода Кира болела целый год. За прошлый год мы с ней лежали в больнице 4 раза – с бронхитами и пневмониями. Когда ребенок без сознания лежит у тебя на руках и тяжело дышит – он просто растворяется в сердце и в крови, она стала частью меня. Я носила ее на руках не спуская, мы с ней часами сидели с ингалятором и я пела ей песни, когда она дышала. Я сказала дочери: харе, гуляй конечно, но чтобы Кира не плакала. И если из 7 вечеров в неделю 3 мама вечером « уходит на работу», Кира стала злиться. Она мне говорит: не трогай меня, не обнимай, не целуй. Хочу маму. Я понимаю, что она тоскует и не знает, на кого свалить свою злость. На бабушку конечно, если она рядом, а мама с папой неизвестно где.
В июле мы втроем Леля, Кира и я летали в Турцию в отпуск. Отпуск конечно заказала и оплатила я. Дорогущий 5-звездочный отель, просто рай на земле. Счастливы были все трое – гуляли, загорали, купались, ездили на экскурсии, ходили по магазинам. Женский рай. Вернулись.
И через две недели вечером положили Кирочку спать, Лелька подсела ко мне на диван и сказала: мы больше не можем жить вместе, нам нужно разъехаться, уезжай или мы уедем. Меня как будто камнем в грудь ударили, мне стало так обидно, так несправедливо. Я несколько ночей не ночевала дома - меня пригласила подруга, потом пришла и понеслось снова. Она стала сбрасывать мне в мессенджере варианты съемных квартир, просто охапками. С вопросом: тебе какая нравится? Я говорю: мне нравится та, где живу я с дочкой и внучкой, которая меня любит и не хочет от меня избавиться. Ответ: я не хочу от тебя избавиться, но нужно жить отдельно. Я ей: Лелечка, я тебя люблю. Если я виновата в чем-то, прости меня. Давай мы перезагрузим наши отношения, возможно, мы обе устали и раздражены. Я тебя обожаю и Киру тоже. Она затихла недели на полторы. Потом раздался звонок мне на мобильный. Я была на работе. Она сказала только: мы переехали. У меня был шок, я рыдала в голос, бабы на работе испугались за мою психику. Я пришла вечером в пустую квартиру. Ни дочери, ни внучки. Забрали носильные вещи, Кирину кроватку и игрушки, кое-что из косметики, телевизор. Куда – не знаю.
И она отключила телефон. Ее номер всегда занят, мне до него не дозвониться, мне она не звонит. Петька при моих звонках включает автоответчик. Кстати, перевозить вещи ей помогал бывший муж, а вовсе не футбольный фанат Леша. И вот тогда я начала плакать. От одиночества, от обиды, от предательства, от тоски. Я так скучала по ней и по Кирочке. Через неделю мне удалось с ней связаться и я попросила встретиться и поговорить. Она на удивление легко согласилась, пришла ко мне на работу, потом мы зашли в кафе. Она меня обнимала, говорила, что любит. Я спрашиваю: ты почему не звонила? Ответ: боялась. Я говорю: ладно, уехали на другую квартиру, хочешь жить там одна. Мне можно вас навестить вечером ?
Я скучаю по Кире. Вроде договорились, она сказала, в какой дом они уехали. Вечером после работы я приехала, естественно, привезла фруктов, каких-то пирожных для дочки и внучки. Был ливень и уже темнело. Я подошла к их дому, набрала ее номер. Правильно, телефон был заблокирован. А номер своей квартиры она мне не сказала, как и код от калитки и от подъезда. Т.е. прийти к ней я не могу. А чтобы я не совала нос не в свое дело и не подглядывала, она отрубила меня от своей страницы в Инстаграме.
С тех пор прошло еще 3 месяца. Когда она меня выпихивала из дома и из своей жизни, я попыталась ее спросить: как я буду жить одна, если я вдруг заболею? Ты меня будешь шантажировать своим здоровьем – был мне ответ. И я поняла, что умирать буду, но ей не позвоню, не позову к своей постели. Не дай бог шантажировать своим здоровьем. Зато у нее прекрасное средство для шантажа – Кира. Я живу с понедельника по пятницу в страхе и веду себя как паинька, потому что в выходные Киру могут и не дать. Но иногда ей все-таки нужно куда-то и , видимо, Петька в этот день не может перехватить ребенка. И тогда внучка приезжает ко мне, и я счастлива. За это время мы съездили с Кирочкой в Ярославль, и в Сочи слетали с моими друзьями и их детьми. Но я все равно понимаю, что Кире тяжело. Теперь ее жизнь раздробилась на 3 домика – мамин, папин и бабин. В Сочи вечером в гостинице она так плакала. Я завернула ее в одеяло, мы вышли на балкон и сидели над морем, я качала ее на руках, пока она не успокоилась.
Треш.
Последний раз я видела их 2 недели назад. Она оставила Кирочку у меня на ночь в субботу, в воскресенье приехала с чемоданом штор и тюли, попросила подшить. Все подшили, все погладили, она взяла малышку за руку и они уехали. С тех пор мне никто не звонил, никогда и ни о чем, как будто меня нет. На прошлых выходных я ждала звонка до последнего.
Тоска скручивает меня, как мокрое белье. Я вообще не контролирую слезы, я плачу по дороге к метро, в метро, на улице, в магазине, дома и даже на работе. И мне даже не стыдно, я просто плачу и все. Добрые бабы на работе подсовывают мне тенотен, но мне он не помогает. В первый месяц я пила сильные антидепрессанты, мне выписывал невролог. Но они закончились, мне показалось, что мне полегчало. Но нет. Мне не легче.
А да, я ходила к психологу в первые недели. Психолог сказала: начните жизнь заново, займитесь йогой и найдите себе мужчину. Йогой я не занялась, но я сделала ремонт, я хожу по магазинам, в кино и кафе, я нашла-таки себе мужчину. Не помогает. Мне не нужно ничего, я хочу только Киру, и я адски тоскую по своей дочери, по Лелечке, которая была моей любимой девочкой. Иногда мне кажется, что Лелька просто куда-то уехала и что она должна вернуться. А та московская сучка, которая издевается надо мной и наматывает мои нервы на кулак – это какая-то посторонняя тетка, которая влезла в Лельку и там сидит.
Я хочу вернуть свою дочь! Я не держу ее за юбку, я хочу, чтобы она нашла себе хорошего мужчину и вышла за него замуж. Возможно, я возьму на руки ее следующего ребенка и успею его понянчить. Я хочу, чтобы она мне звонила и болтала всякие глупости, чтобы писала мне смс. Я хочу ходить с ней по магазинам и обсуждать шмотки, парней и кино.
За что? И как дальше жить? Как смириться с тем, что тебя просто выбросили из жизни самых дорогих людей. У меня нет больше никого на свете от слова совсем. Как и у Лели собственно тоже.